- Как вы, Егор, можете прокомментировать итоги заседания?

     - Я прекрасно понимал, что в штаб-квартире УЕФА мне на самом-то деле мало что светит. Все оказалось против меня - начиная с того, что в разгаре международный год борьбы с допингом в спорте, и заканчивая недавней смертью знаменитого итальянского велогонщика Марко Пантани, который, вы сами знаете, был замешан в целой серии допинговых скандалов. Если бы вдруг наказание мне скостили, это было бы чудом. Только вот я в чудеса не очень-то верю.

     В ходе заседания возникла реальная угроза, что срок дисквалификации будет увеличен, и мы решили апелляцию отозвать. Кстати, когда мы это сделали, представители УЕФА, присутствовавшие в зале, сказали нам, что это было единственно правильное решение. По их словам, с вероятностью 99 процентов я был бы дисквалифицирован на 18 месяцев.

     - Не было ли смысла отозвать апелляцию сразу после того, как стало известно, что дисциплинарный инспектор УЕФА Герхард Капл требует ужесточить наказание?

     - Это было бы, думаю, неправильно, так как означало бы, что я признаю себя виновным. Но я не хотел, чтобы у людей сложилось такое мнение. Поэтому решил идти до конца.

     - Как, кстати, вел себя Капл во время заседания?

     - Особо ничего и не говорил - только зачитал свои соображения и предложения. Когда я увидел, что дискуссии не будет, когда на столе появился заранее подготовленный документ, то понял, что все уже решено. И почему-то сразу успокоился. А когда мы отозвали апелляцию, вообще почувствовал облегчение. Все-таки год - это не два, а то я уже начал готовиться к худшему.

     - Какие вопросы вам задавали?

     - Их было очень много, так что нет смысла выделять какой-то особо. Разве что некоторые были уж совсем детскими. Вообще процедура была утомительной - то говорили на английском, то вдруг переходили на немецкий.

     - На каком языке отвечали вы?

     - По-русски, через переводчика. Моего знания английского в данном случае явно не хватало. Хуже всего было то, что у нас не было фактов, объяснявших как этот треклятый бромантан оказался в моем организме. Для членов апелляционной комиссии уже одно это являлось убийственным доказательством моей вины. И слава богу, что все так завершилось.

     - Неопределенность угнетала?

     - Ну естественно. Недели, которые прошли со дня подачи апелляции, стоили мне больших нервов.

     - И что теперь?

     - Лечу домой. Настроение нормальное. Во всяком случае, понимаю, что горевать бессмысленно. Мне всего 27 лет, и хочется верить, что за черной полосой наступит белая. Что же касается ближайших планов... Надеюсь 7 марта сыграть в матче за Суперкубок России.

     - Как считаете, будет ли у вас возможность выступить в чемпионате страны?

     - УЕФА, кажется, не имеет права вмешиваться в наши внутренние дела, а вот ФИФА... нет, не знаю, надо будет уточнить. В любом случае вся надежда - на Вячеслава Ивановича Колоскова: во многом от него зависит, чтобы мне разрешили играть дома. Теперь ведь не важно, где играть. Важно просто играть.